Ефим Звеняцкий, художественный руководитель Приморского академического театра им. М.Горького: Все в жизни зависит только от одного человека – от тебя!

Театр им. Горького – визитная карточка культурного Владивостока, известная далеко за пределами Приморья – сегодня в процессе внешнего обновления. Ко дню рождения города должна завершиться капитальная реконструкция фасада, которую театр ждал 45 лет.

Театр, как известно, начинается с вешалки, поэтому внешний лоск, наведенный на фасад главного театра Приморья, безусловно, порадует поклонников. Тем более что и внутреннее содержание, как всегда, будет на высоте – новые собственные постановки, интереснейшие антрепризы, громкие имена приглашенных режиссеров... Об этом и многом другом в интервью «ДК» рассказал художественный руководитель Приморского академического театра им. М. Горького, народный артист России Ефим ЗВЕНЯЦКИЙ.

– Ефим Семенович, год саммита во Владивостоке совпадает с 80-летним юбилеем театра. Наверняка зрителей ждет много интересных событий?

– Да, проектов запланировано действительно немало. Во-первых, мы возрождаем традицию, начатую театром много лет назад с сотрудничества с Натальей ГУНДАРЕВОЙ и продолженную спектаклем «Пять вечеров» с участием Сергея ГАРМАША: актер МХАТа Андрей СМОЛЯКОВ сыграет вместе с нашими актерами в спектакле «Иванов». Константин ХАБЕНСКИЙ планирует поставить на сцене театра «Белую гвардию», а Сергей Гармаш выступит режиссером спектакля «С наступающим!».

В ноябре театр с труппой 40 человек отправится в Америку со спектаклями «Товарищ» и «Иванов». Маршрут – Чикаго, Филадельфия, Нью-Йорк, Бруклин и Вашингтон. На эту поездку возлагаем большие надежды. Несомненно, будут и юбилейные вечера, и бенефисы ведущих актеров, и выставки, посвященные театру, в музеях и картинных галереях.

– То есть жизнь в театре, как обычно, бьет ключом и автономное плавание, в которое были отправлены с 1 января 2012 года учреждения культуры, этому не помешало?

– Я считаю, что идея отправить театры в автономное плавание – не совсем верный путь. Но все-таки решил попробовать то, от чего другие отказались: многие театры Москвы и провинции сказали, что не готовы идти в это путешествие, и остались по-прежнему бюджетными учреждениями. Я решил попробовать. Хочу сказать, что это трудно.

Первые два года, если верить государственной политике, нас должны субсидировать. И за это время мы должны понять качество нашей пробы – сможем мы жить без дотаций или нет. Статьи расходов у нас немаленькие – это и земля, за которую в этом году выставили налог в 4 млн рублей, и содержание здания. Конечно, надо отдать должное администрации края – сегодня идет масштабная реставрация фасада театра. И я жду не дождусь, когда будут сняты леса и театр станет еще одним украшение улицы Светланской. Хотя теперь зданию необходим ремонт внутри: трубы, канализация – все это требует больших денег.

Но самое главное – нам уже долгое время не выделяют деньги на выпуск спектаклей. А это самые большие расходы. Чтобы выпустить один спектакль, нужно минимум 5-7 млн рублей. Костюмы, декорации – для того чтобы следовать традициям русского репертуарного театра, все должно быть на уровне.

– В связи с тем что театр теперь должен зарабатывать самостоятельно, планируете ли изменить репертуар и сделать ставку на коммерческие спектакли?

– Еще никто не дал определения, что такое коммерческий спектакль, а что такое некоммерческий. Например, когда мы ставили спектакль «Один день из жизни Мордасова», вся труппа и я в том числе воспринимали его как произведение, которое написал Федор Михайлович. И мне абсолютно неинтересно, как он был воспринят публикой – как коммерческий спектакль или как некоммерческий. Хотелось только одного – чтобы люди отошли от книжных прилавков и кинотеатров, забитых откровенной ерундой, и вспомнили, что есть настоящая литература и драматургия.

Если коммерческая составляющая напрямую связана с заработком, то я бы не хотел заниматься подобной драматургией. Хочется не зарабатывать, хочется, чтобы залы были полные. Чтобы люди, которые выходят на сцену и ждут роль годами, а может быть, и полжизни, слышали не шелест купюр, а настоящие, искренние аплодисменты.

– А тема меценатства, на ваш взгляд, не становится в связи с этим более актуальной?

– Нет, все истории про современное меценатство – это легенды. Я думаю, меценатство сегодня возникает тогда, когда руководитель того или иного ранга дает отмашку выступить спонсором. Тогда возникает такое насильственное меценатство. ТРЕТЬЯКОВЫ, МАМОНТОВЫ – это все осталось там, в другой жизни. За границей с меценатами проще, есть гранты. Или кто-то просто откликается на твою фамилию. Например, так мы собирали первый кинофестиваль – ни денег, ни возможностей, ни условий, все сделали личные связи, и в край приехали Олег ЯНКОВСКИЙ, Саша АБДУЛОВ и т. д.

– По вашему ощущению, зритель сегодня готов к восприятию серьезного материала?

– Советское время, на мой взгляд, ломало зрителя. И очень серьезно прихорашивало происходящее. Те авторы, которые пробивались, нередко были запрещены. Это было время лоска – жили по одним законам, проповедовали другие. Потом был период, когда все растеряли – мы ведь если крушим, то до основания. Все пустились в свободное плавание, вся «чернуха» была опрокинута в кино, на сцену. Сейчас, надо сказать, ситуация выправляется. Ведь уже другое поколение выросло, и его нужно возвращать в русскую литературу. Люди понимают, что есть другие ценности, кроме зарабатывания денег. И этими ценностями занимается русский психологический театр. Я худрук театра уже 30 лет, и все эти годы я знал, что у меня в театре не будет грязи, негатива. Это моя политика. Никто не придумал ничего интереснее, чем Человек. Поэтому у нас в театре – все для человека, о человеке и через человека.

– Для того чтобы столько лет следовать по этому пути, нужна команда единомышленников. Она есть в театре?

– 30 лет я беру в театр только выпускников Дальневосточной академии искусств. Это принцип. Я не беру артистов со стороны. А здесь мои артисты – они же педагоги академии – передают из поколения в поколение причинно-следственные связи, которыми живет театр. Таким образом получаются актерские династии.

– Каждый год труппа пополняется молодыми актерами. По вашему мнению, молодежь сильно изменилась?

– Это, пожалуй, самая большая беда, и не только наша. Мы каждый год берем в театр курс – 25 человек – и три года они фактически живут в театре, среди своих педагогов, артистов, впитывают в себя эту атмосферу. Но в определенный момент начинают понимать, что профессия не приносит заработка, поэтому остаются в театре единицы.

Когда мы учились, у нас конкурс был 10 человек на место, а в прошлом году на театральный факультет поступало человек 50. И практически всех, кто пришел, вынуждены были брать. Теперь в театр идут либо из юмора, либо по пути, за компанию. Школа и окружающая жизнь дают представление о профессии артиста как о чем-то не главном. Наверное, для большинства людей – это действительно не главное. И тех, для кого театр – номер один, очень мало. Это грустно. Мы не вернули еще профессии артист – профессии творческой и интеллектуальной – уважение. Лицедействуем в основном в кабинетах….

– Костяк вашей труппы остается неизменным долгие годы. Вы можете сказать, что ваша труппа – это ваши друзья?

– Мы начинали очень интересно. У нас с Александром Ивановичем ЗАПОРОЖЦЕМ был курс, мы его вместе вели, поставили спектакль, потом мне стало жалко терять этих людей, и я поступил на высшие режиссерские курсы – только для того, чтобы получить театр. Где – для меня было безразлично. Мне дали театр Комсомольска-на-Амуре, и весь курс туда забрали. Многие из них и сегодня служат театру. Это те люди, которые со мной много лет. Они по-прежнему – крепость театра.

Но театру всегда нужна новая кровь. Во-первых, поколение зрителей меняется, и они хотят видеть на сцене своих ровесников. А во-вторых, в спектаклях всегда нужны герои и героини, поэтому берем молодежь. И главное для меня при подборе молодых актеров – соединение внутренних качеств с внешними данными. Это очень редкий дар.

– Ефим Семенович, в вашей жизни был период, когда вы примерили на себя политическую роль. Что лично вам дал депутатский мандат?

– Все полезно в жизни. Но я солгу, если скажу, что открыл для себя что-то новое и неожиданное в связи со своим депутатством, хотя именно в этот период я познакомился с очень интересными людьми. Профессия политика – штучная, так же, впрочем, как и профессия артиста. И в политике я себя не нашел. Мне кажется, что я не бесследно провел там свои годы. С другой стороны, мало что обрел. Я исследовал круг людей, к которым хотел приобщиться, круг проблем, которые для меня были важны. Но, выйдя из всех этих перипетий, все-таки сохранил себя. И для меня это очень важно.

– В чем вы находите вдохновение, которое потом отдаете театру?

– Самое большое вдохновение – это дети. Старшая дочь – оперная певица. Как может не вдохновлять то, что у нее концерты в Японии, прослушивание в Ла-Скала, участие в интереснейших проектах? Вторая дочь оканчивает пятый класс. И я учусь у нее, потому что многого не понимаю. Например, компьютер, Интернет, для меня все это – темный лес.

Еще меня вдохновляет ответственность. Я очень хочу отвечать за тех, кого «приручил». Я уверен, что самое главное в жизни – это жить в согласии с самим собой и быть очень позитивным. И тогда все хорошее возвращается. Ведь все в жизни зависит только от одного человека – от тебя!

Елена АРДАЛЬЯНОВА, «Дальневосточный капитал».