О демографии, миграции и немного о Национальной программе

Ведущий научный сотрудник Тихоокеанского института географии ДВО РАН Юрий Авдеев считает, что на фоне крайне серьезных демографических проблем для России в целом, ситуация на Дальнем Востоке близка к катастрофической

Демография стала одним из приоритетов с первого послания президента России. И все эти годы прилагалось немало усилий на самом высоком уровне, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Тем не менее все двадцать лет страна продолжала терять население. Общая динамика внешне вроде как выглядит позитивно: если до 2009 года в стране наблюдался спад, то к 2018 году страна вернулась к уровню 2000 года – 146,9 млн человек. Однако не потому, что рожать стали больше, а умирать меньше: спасибо мигрантам из бывших братских республик, которые стали гражданами России; событиям 2014 года, возвращению Крыма (плюс 2,6 млн человек), беженцам из Донбасса. Если же оценивать ситуацию с 1990 года, даже с учетом притока извне, население России за 30 лет сократилось почти на миллион жителей (921 тыс. человек). Это позволяет утверждать, что пока позитивных сдвигов в демографической динамике не произошло.

Но там, где принимаются конкретные решения, – в министерствах, в субъектах федерации, в муниципалитетах, по всей видимости, драматизма проблемы не ощущают, и главная причина - в отсутствии понимания целостного объекта и тех деформаций, которые с ним происходят. Судить можно по тому, как анализируются демографические явления, какие выводы из этого следуют: снижение показателей за два-три года считается «статистической погрешностью», а самый небольшой «плюс» – записывается себе в актив, считается «достижением». И не потому, что люди «плохие», – среди них редко встретишь профессионально подготовленных специалистов, которые даже не подозревают, что в демографии и шкалы другие, и меряют другими инструментами. Демография – это тоже наука

Основной шаг происходящих изменений в демографии – это поколение: эхо войны 1941-45 гг., например, сказывается уже в третьем поколении, а небольшой всплеск рождаемости в 2000-х годах – следствие антиалкогольной кампании 80-х годов. Именно там лежат объяснения происходящего, там можно увидеть причинно-следственные связи демографических показателей. К тому же, целостный объект расчленен и разнесен по разным ведомствам, каждое из них решает проблему на свой лад: рождаемость и смертность – в Мин-здраве, миграция – в МВД; в Мин- экономики, где главным источником роста экономики является труд, трудовые ресурсы представлены лишь в части подготовки управленческих кадров, но есть Минтруд, который отслеживает рынок труда, обеспечивает социальную защиту, не пересекаясь с экономикой. В министерстве Дальнего Востока создано целое Агентство по развитию человеческого капитала, но оно - как кадровое агентство для бизнеса в ТОРах, не пытаясь увидеть в этом целостный объект управления.

Можно сколько угодно объяснять, что управлять демографическими процессами сложно, что страна находится в стадии «демографического перехода», что в развитых странах происходит то же самое. Отчасти с этим можно согласиться, но есть одно «но» - исторический опыт демографического развития страны. С первой переписи населения в 1897 г. и до 1941 г., пережив Первую мировую войну, две революции, гражданскую войну, коллективизацию, репрессии, население России увеличилось на 43,5 млн человек, до 111 млн человек. За годы Великой Отечественной войны, до 1946 года, сокращение составило 13,4 млн, но с 1946 года и до 1990 г. численность населения России ежегодно прирастала в среднем на 1 млн. За 44 года - более 50 млн человек! По инерции прирост продолжался до 1995 года. Задача – приумножение народа

Но дальше происходит нечто необъяснимое: за пять лет, без видимых катаклизмов, численность населения России сократилась на 1,6 млн чел. – до 146,9 млн, а до 2009 г. – еще почти на 5 млн. За 14 лет страна стала меньше на 6,6 млн человек! По прогнозам Росстата на 2036 год диапазон численности дается от 138 до 153 млн человек. Еще в далеком 1906 г. Д. И. Менделеев делал расчет численность населения страны на 2026 год: при том уровне рождаемости (где сельское население составляло почти 87%) нас могло бы стать 1 млрд 200 млн человек! Разумеется, предвидеть все то, что происходило потом, не мог даже Нострадамус. Если бы удалось сохранить прирост населения 60-80-х годов прошлого столетия, - это дополнительно порядка 30 млн человек. Даже пусть оставался бы прирост первых пяти лет после 1990 г., это 4 млн. Речь не о том, что «если бы да кабы…», а о том, что в гораздо более сложных социально-экономических условиях эффективность демографических процессов в стране была выше, и остается только понять, что сегодня делается не так.

Что обеспечивало непрерывный прирост численности населения в стране на протяжении многих десятилетий, несмотря на невероятно сложные и внутренние, и внешние обстоятельства, и почему теперь не удается хотя бы остановить ее убыль? Хотелось бы верить, что теперь беспрецедентные меры, предложенные президентом, национальные проекты, обновленное правительство – все это станет качественно новым этапом в демографической политике России. Но настораживает именно то, что, уповая на масштабные финансовые вливания в решение демографических проблем (материнский капитал, возросшие пособия, ипотека под два процента и т.п.), ни слова не говорится о необходимости кардинального изменения организации и управления демографическими и миграционными процессами, восстановления целостности объекта управления, выстраивания структуры и порядка взаимодействия между ее элементами, подготовки кадров в этой области, выхода на конечный результат: не «сбережение», а приумножение народа России! Дальний Восток закончится раньше?

На фоне крайне серьезных демографических проблем для России в целом, ситуация для трети ее территории – Дальнего Востока – близка к катастрофической. Если страна за три последних десятилетия потеряла 4,4% своего населения, то регион - почти 25%. Когда из 8 млн остается 6 млн, и в перспективе ближайших 15-20 лет нет сколько-нибудь убедительных аргументов в пользу преодоления тенденции убыли населения, это уже вопрос национальной безопасности и территориальной целостности. Тревожные тенденции фиксируют многие, но рекомендации чаще сводятся к необходимости повышать, выше, чем в других регионах, уровень жизни дальневосточников. И при сокращающемся населении, и в ожидании улучшения жизни выросло уже целое поколение, у которого появились свои дети. – Какие еще нужны доводы для того, чтобы осознать, что требуется радикальная смена демографической политики, и, возможно, имеет смысл начинать ее реализацию именно отсюда – с востока страны.

Доказательством того, что драматизм нынешней ситуации не осознан прежде всего в Минвостокразвития, является то, что в представленной Президенту Национальной программе Дальнего Востока до 2035 года планируется прирост численности населения аж на 200 тыс. чел. Но спрашивается, для кого планируют создать 450 тыс. новых рабочих мест? Справедливости ради замечу, чиновники не сами придумали такой прирост численности. Раньше это было зафиксировано в Концепции демографической политики для Дальнего Востока (2017 г.). Разработчики тогда лихо обещали вернуть в регион 2 млн человек. И только трехлетняя дискуссия, когда удалось доказать, что при сложившейся структуре экономики даже многие живущие здесь - «лишние», прожектеры вернулись на землю. Но не все: тогдашний руководитель Агентства по развитию человеческого капитала, доверившись результатам опросов, утверждал, что чуть ли не 30 млн россиян готовы переехать на Дальний Восток.

С одной стороны, разорваны взаимосвязанные процессы: воспроизводство населения (демография) и подвижность (миграция), с другой – управление этими процессами осуществляется множеством структур, и каждая имеет свою зону ответственности, когда за конечный результат никто не отвечает. – Один жмет на газ, другой на тормоз, третий рулит, а четвертому нужно выйти. Далеко ли уедем? Не менее важно - понять, как это связано в пространстве (раньше было проще: завод, при нем поселок, город, кто градообразующий – понятно). Что сегодня у Владивостока или любого другого города является стержнем, торговля? – В нулевые годы разрабатывались для Приморского края 18 целевых программ, из которых три не утвердили. Почему? - Не было отвечающих за них департаментов (демография, миграция и территориальная организация). Не знаю, как в новом правительстве Приморского края, но уверен, что принципиально ничего не изменилось, тогда как со сменой формата стоило бы подумать о Министерстве, задачей которого и стало бы приумножение народа.

За 30 лет Приморский край сократился по численности более чем на 360 тыс. человек: кто-то уехал (уезжают молодые, с ними дети), кто-то ушел в мир иной (удельный вес стариков растет). Структура населения такова, что рассчитывать на рост рождаемости не приходится (количество рожденных девочек меньше родивших их мам), материнский капитал лишь отчасти удерживает ситуацию. То есть, с точки зрения воспроизводства населения – это процесс долгий, и расчеты показывают, что позитивные изменения могут произойти не раньше, чем через три поколения. Ускорить и выйти на результат в ближайшие годы можно только за счет привлечения населения извне. Поэтому, при всей важности стимулирования рождаемости, продления жизни и сокращения смертности, на нынешнем этапе нужна активная миграционная политика как важнейший источник сохранения и роста численности населения. Только это - никак не функция силового ведомства. Только собрав под единым началом в таком министерстве, можно начать менять и демографическую структуру населения, и оживлять региональную экономику.

Но количественный рост населения - еще не все. Понятие «человеческий капитал» позволяет увидеть, что статистические единицы разные. Уезжают молодые с высшим образованием, профессией, а замещается убыль чаще людьми с начальным образованием, с языковыми проблемами, с минимальным набором навыков. На кого делать ставку: на «дорогого» работника или того, кто «за еду». С другой стороны, а есть ли здесь работа для квалифицированных кадров, или только улицы мести, бордюры перекладывать? Кто в крае реально отвечает за рост численности населения (губернатор – по должности, а функционально?), кто из министров сегодня решает задачу: через 10 лет довести численность населения Приморского края до 3-4 млн человек? Курица или яйцо, экономика или люди?

Что первично? – И то, и другое, важно только самим определиться, какую задачу решаем. Бизнес нуждается в рабочей силе, и он стремится обеспечить производство за счет мигрантов. Губернатору важно занять работой своих граждан, он отвечает за социальную стабильность, поэтому стремится ограничить миграционный поток. УМВД решает свои задачи, кого-то регистрирует, а кто-то остается «нелегалом», и таких немало. Население, не очень жалуя приезжих, тем не менее ищет дешевые товары именно у них. В этом круговороте мало кто обращает внимание на то, что миграционный поток, который в прежние годы казался неисчерпаемым, заметно сократился. В Китае доходы работающих за 20 лет выросли в 10 раз. Даже «ближнее зарубежье» – Средняя Азия – теперь стремится уехать туда. К нам ехать не хотят! Своя безработица на минимуме, а Минвостокразвития планирует сотни тысяч новых рабочих мест! Дефицит рабочих рук ощущается все острее, и это проблема, с которой краю жить не один год.

Необходимо принципиально переосмыслить и ситуацию, и подходы к миграционной политике: от ограничений и ужесточения правил к привлечению и стимулированию мигрантов. Это важнейший инструмент в конкуренции за человека, за трудовые ресурсы. Регионы, которые раньше смогут выстроить поощрительную политику для мигрантов, привлечь дополнительные рабочие руки, те и выиграют. Это не значит ориентироваться на «валовый» поток мигрантов, кого попало и сколько угодно. Люди нужны не под абстрактные рабочие места, а под реализацию последовательно реализуемых проектов новой индустриализации востока России и интеграционного взаимодействия со странами в этой части планеты.

Привлекательность и Приморья, и Владивостока за последнее время возросла, реализуются масштабные проекты, но пока прежнюю устойчивую тенденцию переломить не удается. И, прежде всего, из-за отсутствия внятной демографической и миграционной политики в регионе. Ждать, что ее кто-то сформулирует «сверху», - бессмысленно. Последний стратегический документ, выполненный Высшей школой экономики в 2018 году, проект Национальной программы Дальнего Востока демонстрируют: «лучше не можем!». Поэтому инициатива должна исходить от вновь переформатированного руководства субъекта федерации. И задачи должны быть сформулированы предельно точно. Что делать?

Прежде всего, обеспечить абсолютный рост численности населения края за счет сокращения оттока местного населения и создания условий для приглашения соотечественников (Украина, Молдавия, Прибалтика, Средняя Азия, Закавказье, дальнее зарубежье). Чтобы люди сюда поехали, нужна программа резкого наращивания инфраструктурного потенциала, обеспечивающего привлекательность территории (жилье, дороги, детские сады, школы, вузы, медицинское обслуживание, культура, экология и т.д.).

Это потребует дополнительных рабочих рук – организованного набора из разных стран. Кто-то едет здесь заработать и вернуться на родину. Кто-то планирует остаться и привезти семью. Нужна по меньшей мере пятилетняя программа интенсивного притока трудовых мигрантов, главным образом - для участия в строительстве инфраструктурных объектов (каменщики, бетонщики, водители, электросварщики и т.д.). Особое внимание - к высококвалифицированными кадрам: важно, чтобы человек, даже если он приехал сюда на время, захотел остаться надолго. Необходимо постоянно поддерживать в них ощущение своей значимости, заинтересованности в них.

Из поля зрения не должна выпадать такая категория мигрантов, как студенческая молодежь, как из других регионов страны, так и из-за рубежа. Власти вместе с руководством университетов должны добиваться роста числа студентов, конкурируя за абитуриентов с вузами соседних стран, демонстрируя заинтересованность в том, чтобы они смоги найти себя здесь уже в качестве специалистов.

Но даже если здесь будут созданы самые привлекательные условия для жизни, но так и не откроется перспектива, которую Президент сформулировал как «Дальний Восток – приоритет на весь ХХI век», и что до сих пор так и не стало стратегическим курсом на новую индустриализацию и интеграцию в АТР, люди будут отсюда уезжать, и мало кто сюда поедет. Причиной убыли населения является то, что перед людьми жонглируют абстрактными триллионами инвестиций и тысячами новых рабочих мест, но реально идут по пути колониально-сырьевой экономики, в которой даже живущие здесь оказываются лишними. Показательный пример – встреча главного «строителя» объектов к саммиту АТЭС во Владивостоке со студенческой молодежью: «мы для вас столько всего построили, а вы неблагодарные…». В ответ сдержанная, если не сказать холодная реакция, именно потому что чиновник не смог показать, сколько выпускников университета было востребовано на грандиозных стройках, какие создали социальные лифты. Примерно так же складывается ситуация в ТОРах, СВП: отвлеченные количественные показатели и жизнь дальневосточников – не пересекающиеся реальности.

Страшно предположить, что у тех, кто отвечает за будущее Дальнего Востока нет понимания перспективы. Но вот свежее январское выступление министра А. Козлова на «правительственном часе» в Совете Федерации, где он, в частности, заявил: «… нами разработана аналитическая программа территориального развития ДФО до 2024 года и на перспективу до 2035 года. Первоначально мы её называли – Национальная программа развития Дальнего Востока. … Мы внесли её в Правительство РФ 20 января. … Стратегия же развития ДФО будет утверждена в декабре 2020 года». – Что, Национальная программа развития Дальнего Востока совсем все? И почему к концу 20-го года? Все выступление министра просто наполнено «свежими трактовками», типа того, что «дальневосточный гектар» – «это программа не для переселения в регион», это для того, чтобы мы «создали карту земель Дальнего Востока». – А как же с ростом численности? Комментарии излишни, ждите ответа.

А закончить хочется следующим наблюдением. Как бы мы ни относились к символам, но что-то они да и значат. Все ли помнят, где стояла ростральная колонна на въезде во Владивосток? – Справа – и бравый матрос радостно приветствовал всех, кто сюда приезжал. Теперь же он оказался слева, и печально провожает тех, кто покидает эту территорию. Может нам с этого начать?

Досье газеты «Золотой Рог»

Авдеев Юрий Алексеевич. Ведущий научный сотрудник Тихоокеанского института географии ДВО РАН, кандидат экономических наук. Входит в состав экспертного совета по стратегическому развитию города Владивостока. Один из авторов «Стратегии социально-экономического развития Приморского края до 2025 г.» и «Стратегии социально-экономического развития Владивостока до 2020 года». Участвовал в разработке программы «Содействие добровольному переселению в Приморский край соотечественников, проживающих за рубежом». Награжден памятной медалью к 150-летию Владивостока и медалью «Владивосток – город воинской славы».

Юрий АВДЕЕВ. Газета «Золотой Рог», Владивосток.