Ожившие ПИФы

О том, что российский рынок коллективных инвестиций начал оживать, бодро докладывают представители управляющих компаний и аналитики. Так, по данным Центра макроэкономических исследований и стратегических разработок (ЦМЭИ) группы компаний БДО, в 2010 году стоимость чистых активов (СЧА) паевых фондов подросла на 123 млрд рублей. Есть кто живой?

Но не будем торопиться с выводами. «Институциональные инвесторы» — это еще далеко не весь рынок. Кстати, и по данным ЦМЭИ, отмеченное оживление произошло отнюдь не за счет розничных клиентов. Позитивной динамикой ПИФы обязаны вовсе не физическим лицам (пусть даже и предпринимателям, интересующимся возможностями приращения капитала вне собственных проектов), а профессионалам — прежде всего инвесткомпаниям. Что же касается действительно массовой аудитории вкладчиков, то и в 2009 м, и в 2010-м, дождавшись восстановления стоимости своих паев, они, как правило, в массовом порядке выходили из ПИФов. От греха подальше. Вчерашние участники коллективных инвестиций открывали депозиты, инвестировали в валюту, а порой и складывали наличность «в кубышки», чтобы избежать лишних рисков.

По данным НЛУ, к концу 2010 года в том числе по этой причине ПИФы «похудели» более чем на 9,7 млрд рублей. Разумеется, свою роль сыграли и переоценка активов, и перетекание средств из фонда в фонд. Да и первые оценки развития ситуации в текущем году не радуют. Можно трактовать эту цифру по-разному, но если в 2010-м от месяца к месяцу удавалось фиксировать положительные результаты деятельности паевых фондов, то в апреле года нынешнего совокупная СЧА ПИФов снизилась более чем на 7 млрд рублей. И это притом, что даже самые слабые фонды в целом показали довольно неплохую доходность. (По оценкам ЦМЭИ, вложения в открытые ПИФы обеспечили инвесторам в среднем 22,79 процента годовых чистого дохода. С учетом инфляции.) Операция «Кризис»

Несправедливо было бы утверждать, что управляющие компании во время кризиса ничего не делали для того, чтобы выкарабкаться из финансовой ямы, в которой они (и пайщики) оказались вместе со всем фондовым рынком. После первого приступа паники, когда этот сегмент просто оцепенел, УК быстро разделились на четыре группы — в зависимости от избранной стратегии.

Некоторые поспешили «сделать ноги», передав (продав) кон¬тро¬лируемые ПИФы другим, бо¬лее крепким игрокам.

Представители второй группы участников рынка, обладавшие достаточными финансовыми ресурсами, попытались использовать падение на «дно» как стартовую площадку для агрессивного роста.

Третьи игроки, выйдя из ступора оперативнее остальных, быстро переформатировали имеющиеся фонды.

Кстати, именно наиболее мобильно реагирующие на рыночные изменения компании, которые даже в кризис вели себя довольно агрессивно, сегодня — в наибольшем выигрыше: у них, по данным Investfunds, наблюдается самый сильный приток средств.

Однако есть еще одна, наиболее неблагополучная категория — управляющие компании, не сумевшие избежать банкротства. Некоторые из них покончили с собой самостоятельно, сделав ставку исключительно на розничного инвестора (нервного и непредсказуемого) и разорившись, когда все бумаги на фондовом рынке «просели» в цене, а вкладчики потребовали свои деньги назад. Другие (даже серьезные игроки с немалыми запасами ликвидности) полегли от рук пенсионных фондов. Последние в нервозной обстановке тотальной кризисной неопределенности не нашли путей компромисса с УК и затеяли судебные разбирательства, требуя выплаты процентов, невзирая на глубочайший обморок мировой экономики.

Причины банкротств сегодня быстро уходят в историю, а вот негативное послевкусие осталось. Тем более что в соответствии с российским законодательством пайщики–физлица в случае банкротства УК в очереди на получение средств оказываются последними. Способы защиты

Не стоит удивляться, что в период истерики на фондовых рынках банки, как главные соперники УК в борьбе за «живые» деньги населения, набрали вес. Укреплению авторитета классических финансово-кредитных учреждений способствовала и работоспособная система страхования вкладов.

Насколько защищенными оказались непрофессиональные ходоки на фондовый рынок? Кризис ответил и на этот вопрос.

На самом деле, как признают управляющие, власти сделали больше ожидаемого в стремлении защитить непрофессиональных пайщиков. Иногда даже перегибая палку (в условиях чрезмерной регуляторной активности государства работать на прибыль сложно).

— Все было разумно, — признают эксперты, — и ограничения по составу и структуре активов, и виды нарушений, и правило разумной диверсификации портфеля и т. д. Например, в ПИФах не позволено реализовывать стратегии, ориентированные на одного эмитента или группу аффилированных лиц. То есть «заиграться» практически невозможно.

Откуда в таком случае банкротства УК и перепродажа ПИФов? Все просто. В погоне за длинным рублем на фоне чрезвычайно позитивного докризисного развития рынка некоторые УК забыли о качественном риск-менеджменте. За что и поплатились, попутно обрушив репутацию коллективных инвестиций в целом.

«Никто не видел проблем растущего рынка, — продолжает Леонид Дробот, — ни кредитных рисков, ни рыночных. Судите сами. Вкладываясь в облигации, инвестор несет кредитный риск. В том числе риск невозврата средств компанией, выпустившей ценные бумаги. Если говорить о ПИФах облигаций, то здесь активно используются инструменты третьего эшелона. Которые, естественно, более доходны и доступны. В гонке за доходностью портфельные управляющие приобретают эти бумаги, настаивают на заседаниях комитетов по рискам на включении их в список разрешенных внутри компании…» В итоге акционеры УК, «забывавшие» о необходимости поддержания баланса между риск-менеджментом и управлением портфелями, сами закладывали мину замедленного действия. Которая и сработала с началом кризиса. 500 миллиардов рублей — в такую сумму, согласно подсчетам агентства «Эксперт РА», обошлись государству и клиентам УК не сработавшие во время кризиса системы управления рисками в российских финансовых компаниях.

Рыночные риски присущи не только акциям, но и облигациям. О чем многим ушедшим с рынка управляющим компаниям задумываться, видимо, не хотелось. «Некоторые облигации избежали дефолта, — поясняет эксперт, — однако во время кризиса они падали в цене, причем существенно, практически на уровне акций — некоторые потеряли 20–50%. Это говорит о том, что управляющие с недостаточным вниманием отнеслись к уровням стоп-лоссов (минимальной цены акций, достигая которой бумага автоматически становится неинтересной УК и продается; устанавливается самой УК. — Прим. авт.), а также к оценке самих рыночных рисков в облигациях. Этого компонента на рынке практически не существовало. Да, имелись кредитные комитеты, которые выделяли лимиты на инструменты с фиксированным доходом. Но понятие рыночного риска было отдано на откуп портфельным менеджерам. А это — снова нарушение постулата о создании «великой китайской стены» между регулятором и исполнителем. В компании должен быть внешний источник, который дает четкие приказы на фиксацию убытков и стоп-лоссы».

УК, которым удалось пережить кризис и восстановить положительную доходность, получили богатый опыт антикризисного управления.

К апрелю 2011 года по сравнению с апрелем 2008-го количество открытых ПИФов в России упало на 14%, а интервальных — почти на 40%. Показательные данные.

Заметим: анализ негативного опыта уже привел к тому, что управляющие ПИФами получили больше свободы. Сегодня УК имеют право использовать производ¬ные инструменты — фьючерсы и опционы, — чтобы снизить риски вложений в акции и облигации. Однако в целом позиция государства осталась прежней: инвестор должен быть финансово грамотным. Проще говоря, отвечать за успешность сделок с УК все равно приходится самим вкладчикам. Осталось только понять, кто сегодня готов играть в эту игру.Портрет

Строго говоря, в разгар кризиса управление личными финансами не являлось слишком уж сложной задачей для вкладчиков ПИФов. Нужно было лишь любыми способами вернуть пай и аккуратно разложить по депозитам. В том числе пользуясь аппетитными предложениями банков третьего эшелона (с учетом госпрограммы страхования вкладов). Те же, у кого с нервами все было в порядке, просто ждали восстановления рынка.

А вот сегодня частный инвестор оказался на распутье. В 2009-2010 годах ставки по банковским депозитам выглядели весьма привлекательно, но в течение прошлого года резко снизились, вплоть до 5–7% годовых в рублях. Что делать тем, кто хочет хотя бы обогнать инфляцию? Ситуация снова подталкивает массового инвестора в сторону фондового рынка — а значит, нарастает осторожный интерес к ПИФам.

Эксперты полагают, что в сознании граждан все-таки закрепились эффектные цифры в 30, 40 или 60% годовых, которые ПИФы громко афишировали на пике роста фондового рынка. Вот только повторения этого сценария не предвидится. Не появится ли очередная порция недовольных, уверенных, что ПИФы — такое же надувательство и профанация, как МММ?

Сами управляющие в кулуарах признаются: главная проблема — в работе клиентских менеджеров, система мотивации которых жестко привязана к наращиванию объемов средств в ПИФах, причем любой ценой. А уж чьи именно это будут деньги — скромные накопления пенсионерки Марьи Ивановны или средства владельца стабильного бизнеса — не так важно. Хуже всего то, что продавцы паев не задают потенциальным пайщикам еще «на входе» главный вопрос — об истинных инвестиционных целях. А ведь может оказаться, что Марье Ивановне через два месяца нужно оплатить учебу внука. В итоге разочаруются и пайщики, и УК. Первые — заработанными копейками (если пай вообще прирастет за столь короткий срок), вторые же будут вынуждены работать в условиях нездоровых колебаний клиентской базы и СЧА фондов.

Похоже, сегодня рынок ПИФов — вполне комфортная площадка для людей, уже разбирающихся в специ¬фике фондового рынка. Для тех, кто понимает: это серьезная и долгая история, а не развлечение на полгода. Неслучайно некоторые крупные игроки вынуждены инвестировать в финансовый ликбез, пишет Наталия Тютюненко, "Бизнес-журнал".